Преподобной Досифеи затворницы, Киевской (1777)

В 1906 г. в связи с состоявшимся 3 годами ранее прославлением прп. Серафима Саровского послушник Киево-Печерской лавры Владимир Зноско на основе преданий подготовил Житие прп. Досифея – насельника Свято-Троицкого Китаевского монастыря, благословившего прп. Серафима на монашеский путь[1]. Экземпляр книги из лаврской библиотеки с автографом автора 1907 г.[2] хранится ныне в отделе коллекций Национальной библиотеки Украины. Автор записал и издал одно из преданий, согласно которому под именем провидца Досифея спасалась девица Дарья из рязанских дворян Тяпкиных. К сожалению, никто из исследователей агиографических текстов не занимался анализом этого Жития. Между тем оно довольно быстро было растиражировано[3], и вскоре появились его различные вариации. Одно из последних изложений этой версии Жития прп. Досифея по В. Зноско содержится в моей книге "Свято-Троицкий Китаевский монастырь"[4], изданной к 100-летию прославления прп. Серафима.

В 1994 г. Издательский отдел Украинской Православной Церкви подготовил репринтное переиздание книги Зноско (на основе публикации: Киев, 1911), дополнив его портретом прп. Досифея, на котором преподобный изображен безбородым старцем[5]. В издании 1911 г. данное изображение отсутствует. Повидимому, оно заимствовано из 1-го издания книги Зноско 1906 г., возможно, было выполнено специально для него или в период подготовки к канонизации прп. Серафима Саровского (Зноско не уточнил происхождение портрета). Упоминания о более ранних изображениях прп. Досифея и тем более воспроизведения их в источниках неизвестны. Нет подтверждений и словам Зноско о том, что среди почитателей старца Досифея имел хождение список с его более раннего портрета. Среди вещей Досифея, умершего в 1777 г., портрета не было. Я. Э. Зеленина предположила, что портрет мог быть написан одним из почитателей старца еще при его жизни или сразу же после смерти, однако доказать это невозможно. Портрет прп. Досифея – безбородого старца – воспринимался как подтверждение истории дворянки Д. Тяпкиной, но так могли изображаться и другие подвижники. Например, прп. Никита Печерский, епископ Новгородский, на новгородских иконах также представлен безбородым[6].

Работая над жизнеописанием прп. Досифея, Зноско, по-видимому, осознавал отсутствие убедительных доказательств в предании о Дарье Тяпкиной, в результате чего в конце составленного Зноско жизнеописания Досифея, как можно думать, появился рассказ об узнавании старца-девицы его сестрой: "И только по смерти Досифея, когда сестра его во второй раз приехала в Киев и, не застав старца в живых, стала осведомляться о его жизни и взглянула на его портрет, всем стало известно, что затворник Киево-Печерской лавры Досифей был не мужчина-монах, а девица Дарья из рода рязанских дворян Тяпкиных"[7].

Косвенным доказательством такого отождествления послужила и якобы имевшаяся посмертная записка Досифея, которая приводится Зноско, но не упоминается ни в других жизнеописаниях старца, ни в сохранившихся документах: "Тело мое приготовлено к напутствованию вечной жизни; молю вас, братия, не касаясь, предать его обычному погребению"[8]. После издания книги Зноско существование этой ничем не подтвержденной записки не вызывало сомнений у почитателей старца. Более того, данный "факт" дал пищу новым вымыслам. Так, в 1999 г. была переиздана вышедшая впервые в 1960-х гг. в Мюнхене книга И. Н. Никодимова "Воспоминание о Киево-Печерской лавре", в которой к неверно пересказанному повествованию о "Досифей-девице" добавлено то, что, братия вопреки завету старца переоблачили его, с удивлением обнаружив, "что старец Досифей был женщиной". В "Воспоминаниях" приведен текст с надгробной плиты старца, который больше нигде – ни в источниках, ни в литературе – не значится: "Здесь покоится прах Досифей-девицы"[9], несмотря на то что надпись с реально существовавшего памятника процитирована Зноско: "1776 года сентября 25 умре Досифей"[10], скорее всего, она сохранилась со времени установления первого надгробия, о котором писал Киевский митрополит Евгений (Болховитинов)[11]. В начале 1990-х гг. на предполагаемом месте захоронения старца установлен памятник с надписью: "Рясофорный монах Досифей. Ск. 25.IX.1776 г. Господи, упокой душу раба Твоего в селениях праведных. Вечная память".

"Собственноручной" записки монаха Досифея быть не могло, поскольку, по известным документам, он был неграмотен[12]. Можно на это возразить, что старец юродствовал, скрывая дворянское происхождение. Однако такое утверждение, которым Досифей отождествляется с дворянкой Д. Тяпкиной, противоречит повествованию Зноско, в котором неоднократно подчеркиваются начитанность и широкая образованность рязанской дворянки. Кроме того, прп. Досифей канонизирован не как юродивый, а как прозорливец и затворник. Лишь один эпизод в жизнеописании Зноско, изложенный в примечании, позволяет предположить, что именно за юродство старец вторично был переведен из кельи на территории Дальних (Феодосиевых) пещер лавры в Китаевскую пустынь[13]. Однако и этот факт опровергается в отношении причины перевода документами, которые публикуются в качестве приложения к настоящей статье[14].

Впервые версия о том, что за беглого крестьянина Досифея выдавала себя Д. Тяпкина, была изложена в издании 1873 г. Соловецкого патерика, в рассказе о бывшем келейнике старца Досифея пустыннике Феофане[15]. Причины отождествления в тексте не указаны. В 1884 г. А. Лашкевич опубликовал посвященную Досифею Китаевскому рукопись из своего семейного архива, текст датируется концом ХVIII в.[16] Можно с большой долей вероятности утверждать, что этот вариант жизнеописания прп. Досифея послужил основой для последующих редакций. О происхождении прп. Досифея в рукописи Лашкевича сказано, что он был из "великороссийских крестьян". Уместно напомнить, что митрополит Евгений (Болховитинов), обращаясь в 1826 г. к истории Китаевской пустыни и упоминая о Досифее, не привел данную легенду.

Последнее, отредактированное переиздание сочинения Зноско было предпринято в 2003 г.[17] В тексте были сделаны перестановки, внесены дополнения, комментарии, однако отождествление святого с Д. Тяпкиной сохранилось (в текст внесены и более новые, не подтвержденные легенды о старце, к примеру, об указании прп. Досифеем пути в Кыркул прп. Паисию (Величковскому)[18], о чем прп. Паисий в автобиографической повести не сообщает, в своих записях о Китаевской пустыни прп. Паисий не упоминает и старца Досифея). В 1994 г. прп. Досифея, затворница Киевская, которая причислена к лику святых, на новых иконах изображается уже в Соборе святых жен[19]. В надписях на иконах и в литературных произведениях последнего времени о прп. Досифее все чаще пишут как о женщине – прп. Досифея. Опираясь на жизнеописание Зноско и портрет, помещенный в его книге, современные художники, изображая подвижника, все более смягчают черты его лица, тем самым закрепляя в сознании людей образ прп. Досифея как девицы.

Между тем, поминая по церковному календарю прп. Досифею, следует продолжить биографическое последование личности, стоящей за этим монашеским именем. В фонде Киево-Печерской лавры Центрального государственного исторического архива Украины (ЦГИАК Украины) обнаружены документы, относящиеся ко времени пребывания затворника в Киеве[20]. (Несмотря на встречающееся в некоторых современных работах мнение о том, что прозорливец Досифей и "Досифей-девица" – разные люди[21], сопоставление архивных документов и произведения Зноско приводит к обратному выводу.) Найденные материалы относятся к 3 важным событиям земного пути подвижника: его поселению в пещере вблизи приписной к Киево-Печерскому монастырю Китаевской пустыни; испытанию, которому подвергся монах Досифей в лавре, когда жил возле Феодосиевых пещер; и, наконец, они содержат свидетельство о завершении земного пути старца. Сопоставление полученной из них информации с "Описанием" епископа Евгения (Болховитинова), публикацией в "Киевской старине" за 1884 г. и некоторыми другими известиями ставит, на мой взгляд, под сомнение подлинность истории о том, что под именем монаха Досифея скрывалась девица Д. Тяпкина.

Поскольку наиболее авторитетным жизнеописанием прп. Досифея на сегодня является произведение Зноско, считаю необходимым сравнить его (в той части, где повествуется о киевском периоде жизни святого) со сведениями, содержащимися в документальных материалах о монахе Досифее.

По версии Зноско, Дарья Тяпкина появилась в Киево-Печерском монастыре в конце 1739 – начале 1740 г. (в 1736 г. она, представившись беглым крестьянином Досифееем, в качестве послушника поселилась в Троице-Сергиевом монастыре, где жила 3 года, затем, опасаясь быть узнанной посещавшими обитель родственниками, покинула монастырь и перебралась в Киев, где была принята архимандритом Киево-Печерского монастыря Иларионом (Негребецким; † 8 января 1740 г.)). По докладу архимандрита Илариона с "беглым крестьянином Досифееем" имел беседу митрополит Рафаил (Заборовский; 1730-1747 гг.), который был удивлен начитанностью и умом собеседника. Киевский митрополит не разрешил Досифею поселиться в монастыре, ссылаясь на императорский указ, согласно которому "ни воинов, ни беглых крестьян без отпускного письма своего помещика принимать в монастырь не велено… приказано… умеющих грамоте не весьма постригать, кроме собственного Императорского Величества указа и синодального определения"[22].

Эта часть повествования Зноско ставится под сомнение архивными материалами, относящимися к монаху Досифею. В документе за 1766 г., где требовалась собственноручная подпись старца, "за него, не умеющего писать", расписался канцелярист духовного собора Григорий Забужский[23]. Если относительно монашеского пострига Досифея имелся специальный императорский указ и синодальное определение, что подразумевается рассказом Зноско о покровительстве Досифею императрицы Елизаветы Петровны, посетившей затворника в 1744 г.[24], то скрывать свою грамотность не имело смысла, тем более после того, как "начитанность" беглого крестьянина обнаружил в личной беседе Киевский митрополит.

По рассказу Зноско, около 1740 г. Досифей выкопал для себя небольшую пещеру за пределами Киева – на Китай-горе, вблизи Китаевской пустыни, где находилось уже "множество ископанных пещер, по которым видно было, что киевские подвижники издревле отходили сюда на строжайшее уединение"[25]. Данный рассказ соответствует и архивным материалам, и выводам археологов, проводивших раскопки в этой местности. В отчете об архитектурно-археологических исследованиях пещер Китаевского Свято-Троицкого скита за 1994 г. сообщалось об открытии ранее неизвестной пещеры, анализ конфигурации которой и находок позволяет отнести ее ко времени пребывания здесь прп. Досифея[26].

В ЦГИАК Украины сохранился фрагмент описи дел канцелярии киевского генерал-губернатора М. И. Леонтьева за 1744 г., где упоминается запрос "о жительствующих при Китаевской пустыни в ямах Досифею и Гавриилу, в кого они исповедуются и причащаются"[27]. По времени запрос совпадает с посещением Киева императрицей Елизаветой Петровной. Государыня жила в доме архимандрита Киево-Печерского монастыря[28], где, вероятно, могла услышать о пещерниках. Согласно повествованию Зноско, Досифея она пожелала увидеть лично. По-видимому, запрос из канцелярии генерал-губернатора был связан с интересом правительницы к подвижникам. Несмотря на утверждение Зноско о том, что императрица посетила Китаевскую пустынь, встречалась с Досифеем, после чего последний был пострижен в рясофор, подтверждения этому факту в документах нет. Напротив, в описании пребывания Елизаветы Петровны в Киеве такого рода информация отсутствует. Возможно, Зноско заимствовал этот эпизод из рукописи, опубликованной Лашкевичем.

В изложении Зноско, после пострига Досифея в рясофор, на котором императрица присутствовала лично, она вручила ему кошелек с деньгами. Простившись с государыней, затворник оставил кошелек при входе в пещеру, а когда к нему пришел крестьянин из селения Пирогово, Досифей велел ему забрать деньги и распорядиться ими по собственному усмотрению. "Тогда удивленный крестьянин немедленно отнес кошелек в Киево-Печерскую лавру и представил духовному собору… С общего совета соборных старцев и с согласия монаха Досифея решено было на эти деньги выстроить в селении Пирогове церковь… В то же самое посещение Китаевской пустыни государыня императрица изволила пожаловать братии сей пустыни 1000 рублей"[29].

Из дела за 1744 г. о пожалованных Елизаветой Петровной Киево-Печерскому монастырю деньгах следует, что, помимо значительных сумм, дарованных непосредственно Киево-Печерской обители, императрица вложила в Китаевскую пустынь 1 тыс. руб.; деньги в пустынь доставил полковник Василий Чуйков. Сумму должны были распределить следующим образом: на храм – 200 руб., иеросхимонаху Феодосию – 200 руб., иеросхимонахам Андрею, Василию, Кондрату – по 60 руб., иеромонаху Феофилу – 50 руб., иеродиакону Ионе – 50 руб., монахам Маркелу, Исаакию, Садоху, Елеферию, Гавиниану (? неразборчиво.- О. К.), Гаведдаю – по 35 руб., послушнику Стефану – 20 руб., послушникам Лукиану, Иоанну, Дмитрию, Афанасию, Якову, Гавриилу, Игнату, Иоанну, Василию – по 10 руб., по возвращении некоего Стефана ему также должны были передать 10 руб.[30]

С данным пожертвованием связан любопытный эпизод: начальник пустыни иеросхимонах Феодосий, надеясь получить "на церковное и другое той пустынки строение" дополнительные деньги, вероятно из тех 10 тыс. руб., которые были пожертвованы Киево-Печерскому монастырю, обратился в духовный собор, выказывая неудовлетворение суммой, оставленной Чуйковым в Китаеве. Духовный собор резко отреагировал на обращение Феодосия, пригрозив ему штрафом "за… власти своей презрение", и приказал отобрать подаренные насельникам пустыни средства, доставить деньги в монастырь и для дальнейшего распределения членами их духовного собора. 9 октября 1744 г. начальник пустыни писал в монастырь, испрашивая прощения и уверяя в благодарности за пожалование[31].

Таким образом, описанные Зноско важные для жизни Китаевской пустыни события – посещение императрицей и ее присутствие на постриге пещерника Досифея – не находят подтверждения в документах. Не принесли результатов и поиски обязательного для пострига Досифея императорского указа с определением Святейшего Синода, поскольку при постриге пустынника нарушались положения "Духовного регламента" о невозможности пострига "неотпущенного раба", к тому же не достигшего 30-летнего возраста (Д. Тяпкиной в 1744 г. должно было исполниться 23 года)[32].

В заключительной главе произведения Зноско отсутствует четкая хронологизация событий, изложение становится противоречивым. Сказано, что после пострига в рясофор Досифей продолжал жить в пещере, там состоялась его встреча с Прохором Мошниным (в иночестве Серафим) в 1775 г. Дата высчитывается исходя из биографии прп. Серафима: святой родился в 1759 г., в 16-летнем возрасте пришел в Киево-Печерский монастырь, где исповедовавший его иеромонах посоветовал обратиться за наставлением к прозорливому старцу Досифею, уже 26 лет живущему в пещере (из этого следует, что Досифей удалился в затвор в 1749 г., что неверно). Данному эпизоду противоречит также датировка Зноско переселения прп. Досифея в Киево-Печерский монастырь, которое отнесено агиографом к середине 1760-х гг.

По изложению Зноско, преподобный поселился в келье на Дальних пещерах, в келейники ему был определен 17-летний послушник Феофан, из украинских крестьян. В 1774 г. затворник начал тяготиться жизнью на Дальних пещерах. "Уж слишком досаждал ему простой народ, громадными толпами окружавший его келью и постоянно теснившийся у окна. Желая остаток дней своих посвятить исключительно молитве и воздержанию, Досифей в 1775 г. стал просить настоятеля лавры архимандрита Зосиму (Валкевича) о перемещении его снова в Китаевскую пустынь. А потому вскоре с благословения митрополита Киевского Гавриила (Кременецкого) поселился там в уединенной келейке при прудке"[33].

Архивное дело за 1766 г., связанное с событиями, из-за которых живший на Дальних пещерах прославленный старец был переведен в Китаевскую пустынь, позволяет уточнить ход событий. Прп. Досифей действительно мог оставить китаевскую пещеру и получить келью возле Дальних пещер Киево-Печерской лавры после указа о запрете отшельничества (середина 1760-х гг.). Однако по материалам дела известно, что он был возвращен в Китаевскую пустынь в 1766 г., но никак не в 1775 г. Причиной перевода в пустынь стала жалоба на старца бунчукового товарища Федора Савича, который утверждал, что его жена в результате бесед со старцем решила принять монашество, оставила дом и поселилась в киевском Флоровском монастыре. Документы свидетельствуют о широкой известности старца, который к 1766 г. "не только в Киеве, но везде, чуть не по всей России, разглашен затворником и немалым святцем".

Источник также поясняет причину возвращения Досифея в Китаевскую пустынь, которая кроме славы образцовой обители, засвидетельствованной прп. Паисием (Величковским)[34], воспринималась как место ссылки провинившихся. После разбора жалобы Савича духовный собор Киево-Печерского монастыря постановил: "Оного монаха Досифея отправить при ордере в Китаевскую пустынку, с тем чтоб он там жил не затворнически, но в келии… дабы ж он не с кем и разговоров никаких уединенно без присутствия другого брата не имел, о том, как и о всем выше писанном, в надлежащих обстоятельствах накрепко предложить тамошнему отцу начальнику иметь непрестанное наблюдательство и, что происходить будет, рапортовать"[35]. Отголоски этой истории и попали в примечание к рассказу Зноско относительно возвращения старца в Китаево: "Существует предание, что Досифей в последнее время своего пребывания в лавре… восприняв на себя высший подвиг Христа ради юродства, начал бегать по городским улицам и обличать народ, почему лаврское начальство и предложило ему переселиться снова в Китаевскую пустынь"[36].

Зноско писал о том, что прп. Досифей скончался 25 сентября 1776 г., эта дата приведена и на современном памятнике старцу (Соловецкий патерик относит его кончину к 1778 г.[37]; в литературе встречаются упоминания о смерти Досифея в 1775 г.[38]). "Дело об умертвии жительствующего в Китаевской пустыни монаха Досифея и об оставшемся по нему имению"  свидетельствует, что инок скончался в сентябре 1777 г. Обращает на себя внимание отсутствие письменного рапорта о смерти старца из Китаевской пустыни в Киево-Печерский монастырь, за что настоятель пустыни получил порицание. Случайно или намеренно власти пустыни не подали письменного донесения? Несмотря на то что прп. Досифей по решению духовного собора находился после 1766 г. под особым наблюдением и ему было запрещено беседовать с кем-либо наедине, очевидно, что поток людей, желавших его видеть и получить от него наставление, не иссякал. Возможно, в Китаевской пустыни хотели избежать огласки, чтобы на погребение почитаемого старца не собралось множество людей.

В просмотренных мной списках монахов Киево-Печерского монастыря в 1744-1777 гг. (период документально подтвержденного пребывания Досифея в монастыре и приписной к нему пустыни) встречаются упоминания нескольких иноков с именем Досифей. В 1748-1749 гг. назван "палатный иеромонах Досифей"[39], однако очевидно, что китаевский затворник к этому времени не мог занимать эту должность. В именном табеле 1760 г. упоминается монах Досифей, в миру Дмитрий Скальский, родившийся в 1730 г. в семье священника села Педымок (Польша); он был достаточно хорошо образован, владел русским и латынью, однако на Дальних пещерах и в Китаевской пустыни не жил[40]. Иеромонах Досифей (Рудницкий) принял постриг в 1755 г., т. е. по времени мог быть отождествлен с Досифеем Китаевским, однако о нем сказано, что его откомандировали в Санкт-Петербург[41] Упоминается в списках и Досифей, живший на Дальних пещерах в 1760 г.42 По-видимому, это и есть прославленный старец, к которому стекался народ со всей России. Мирское имя старца в списках не названо, что можно объяснить его происхождением из великороссийских беглых крестьян, как об этом сообщает рукопись из архива Лашкевичей. Однако такую же легенду, по рассказу Зноско, придумала себе и Дарья Тяпкина. Таким образом, в биографии прп. Досифея еще остаются многие непроясненные моменты, и точку в ее исследовании ставить рано.