Прогулка в саду разрешалась единожды в день, поначалу в течение 15-20 минут, а потом не более пяти. Поведение часовых было совершенно непристойным — они дежурили даже возле двери в туалет, причем не разрешали запирать двери. На стенах охранники писали нецензурные слова, делали неприличные изображения.

Рядом с Царской семьей оставались лишь доктор Евгений Боткин, который окружил узников заботой и был посредником между ними и комиссарами, пытаясь защищать их от грубости стражи, и несколько испытанных, верных слуг: Анна Демидова, И. С. Харитонов, А. Е. Трупп и мальчик Леня Седнев.

Вера заключенных поддерживала их мужество, давала им силу и терпение в страданиях. Все они понимали возможность скорого конца. Даже у Цесаревича как-то вырвалась фраза: «Если будут убивать, только бы не мучили...» Государыня и Великие княжны часто пели церковные песнопения, которые против воли слушал их караул. В почти полной изоляции от внешнего мира, окруженные грубыми и жестокими охранниками, узники Ипатьевского дома проявляют удивительное благородство и ясность духа.

В одном из писем Ольги Николаевны есть такие строки: «Отец просит передать всем тем, кто ему остался предан, и тем, на кого они могут иметь влияние, чтобы они не мстили за него, так как он всех простил и за всех молится, и чтобы не мстили за себя, и чтобы помнили, что то зло, которое сейчас в мире, будет еще сильней, но что не зло победит зло, а только любовь».

Даже грубые стражи понемногу смягчились в общении с заключенными. Они были удивлены их простотой, их покорила полная достоинства душевная ясность, и они вскоре почувствовали превосходство тех, кого думали держать в своей власти. Смягчился даже сам комиссар Авдеев. Такая перемена не укрылась от глаз большевистских властей. Авдеев был смещен и заменен Юровским, стража заменена австро-германскими пленными и выбранными людьми из числа палачей «чрезвычайки» — «дом особого назначения» стал как бы ее отделением. Жизнь его обитателей превратилась в сплошное мученичество.

1 (14) июля 1918 года отцом Иоанном Сторожевым было совершено последнее богослужение в Ипатьевском доме. Приближались трагические часы... Приготовления к казни делаются в строжайшей тайне от узников Ипатьевского дома.

В ночь с 16 на 17 июля, примерно в начале третьего, Юровский разбудил Царскую семью. Им было сказано, что в городе неспокойно и поэтому необходимо перейти в безопасное место. Минут через сорок, когда все оделись и собрались, Юровский вместе с узниками спустился на первый этаж и привел их в полуподвальную комнату с одним зарешеченным окном. Все внешне были спокойны. Государь нес на руках Алексея Николаевича, у остальных в руках были подушки и другие мелкие вещи. По просьбе Государыни в комнату принесли два стула, на них положили подушки, принесенные Великими княжнами и Анной Демидовой. На стульях разместились Государыня и Алексей Николаевич. Государь стоял в центре рядом с Наследником. Остальные члены семьи и слуги разместились в разных частях комнаты и приготовились долго ждать — они уже привыкли к ночным тревогам и разного рода перемещениям. Между тем в тайной иудейской молельне под полом уже столпились вооруженные ритуальными орудиями, ожидавшие ухода большевиков каббалисты. В следующий момент “гои” Юровский и его сподручные спешно покинули  комнату.

Казнь Царственных Мучеников была ужасна. Невозможно представить, что претерпели Святые Мученики в последние часы своей земной жизни. Сия есть тайна великая, ведомая Господу, Ангелам и Страдальцам Царственным. Дивеевские сестры рассказывали, «что в ночь с 3/16 на 4/17 июля 1918 года, то есть в ночь мученической кончины Царской Семьи, Блаженная Старица Мария Ивановна страшно бушевала и кричала: «Царевен – штыками! Проклятые жиды!» Неистовствовала страшно, и только потом выяснилось, о чем она кричала. Значит, она знала, кто приказывал, и кто был исполнителем этого чудовищного преступления. Жертвенные Крестные страдания Царской Семьи, умученной в Ипатиевском подвале, соделали юного отрока пламенным молитвенником. Ему был открыта тайна искупительной жертвы Святого Царя за Русскую Землю – Дом Пресвятой Богородицы, Третий Рим Духовный. До последних минут своей земной жизни великий Старец не преставал напоминать нам: «Господи! Что они с Ними сделали?! Какие немыслимые мучения Они претерпели от извергов! Страшно видеть! Не сказать... Их сожгли и пепел выпили,.. С чайком,.. Сами мучалисъ, когда пили...» Старец молитвенно переживал увиденное, и душа погружалась в страшный мрак подвала вместе с Царственными Страдальцами, не имея сил даже помыслить о милосердии Божием, все поглощал подземный, липкий смрад... Было мучительно страшно духовное прикосновение адского зла... Рукотворный ад... Многое, открытое Старцем, невозможно вместить. Он все время спрашивал: «Вы знаете, кто их замучил? Помните, с Царем они заклали Русь!»