Главная | Карта сайта | Библиотека |
Житие преподобного отца нашего Максима Исповедника
Страница 11
Когда Магуда изложил это, казнохранитель
сказал святому:
- Вот тебя привел Бог в этот город на сожжение огнем.
Святой ответил:
- Благодарю Бога, очищающего вольные мои согрешения невольными
наказаниями. Но "горе миру от соблазнов, ибо надобно придти соблазнам;
но горе тому человеку, через которого соблазн приходит" (Мф.18:7). По
истине, не следовало бы говорить сего пред христианами, а тем более оставлять
без наказания тех, которые говорят и думают только угодное людям, ныне живущим,
а завтра не существующим. Все это нужно было объявлять в то время, когда был
еще жив Григорий. Тогда следовало бы призвать сюда патриция Петра, авву Фому и блаженного папу Феодора; я в присутствии всех
их сказал бы патрицию Петру: скажи, господин мой, писал ли ты когда-либо ко мне
о том, о чем свидетельствует твой сакелларий, или,
быть может, я писал к тебе? Равным образом и блаженному папе я сказал бы:
скажи, владыка, рассказывал ли я когда-либо тебе сон? Но если бы и папа обличил
меня относительно сна, то в этом была бы его вина, а, не моя, ибо сонное
видение есть вещь непроизвольная, а закон наказывает только те деяния, которые
зависят от свободной воли человека.
Возводились при этом на неповинного и святого мужа и другие
клеветы и несправедливые обвинения, особенно относительно хулы на царя, - будто
он и его ученики порицали в Риме царя. Однако, Святой, доказывая свою
невинность, опровергал все эти клеветы, в кротости своей, смиренными,
премудрыми и вдохновенными речами.
Затем введен был отдельно ученик его Анастасий. Его побуждали, чтобы
он сказал что-либо дурное о своем учителе, и когда тот не хотел говорить
неправды на праведного мужа, его избили кулаками и затем отвели его и учителя
его, каждого порознь, по своим местам в темницы.
На другой день вечером пришли к преподобному в темницу патриции Троил, Сергий Евфратас, начальник
царской трапезы. Они сели и, заставив сесть преподобного,
спросили:
- Скажи нам, авва, какую беседу вел ты в
Африке и в Риме с Пирром и какими
доводами убедил ты его отказаться от его собственного догмата и принять твой
догмат?
Святой ответил:
- Если бы были со мною мои книги, в которые я записал бывшие у нас
там с Пирром беседы и споры, то я все подробно рассказал бы вам; но так как
книги у меня отняты, то что могу припомнить, то и
скажу.
Затем святой рассказал по порядку все, что мог припомнить,
прибавив в заключение следующее:
- Я никакого собственного догмата не имею, а только общий всей
кафолической Церкви; я не внес в свое исповедание ни одного нового слова, по
которому оно могло бы называться моим собственным.
Затем посланные спросили его:
- Что же ты не вступишь в общение с Константинопольским престолом?
- Нет, - ответил святой.
- Почему же? - спросили они.
- Потому, - ответил Святой, - что предстоятели
сей церкви отвергли постановления четырех святых соборов, приняв за правило
"девять глав", изданных в Александрии, а затем приняли экфесис, составленный Сергием, константинопольским
патриархом, и наконец, типос, в недавнее время
обнародованный. С другой стороны, все, утвержденное в экфесисе,
они отвергли в типосе и много раз сами себя отлучили
от Церкви и изобличили в неправомыслии. Мало того,
сами себя отлучив от Церкви, они низложены и лишены
священства на поместном соборе, бывшем недавно в Риме. Какое же тайнодействие
они могут совершать? Или какой Дух снизойдет на тех, которые ими
рукополагаются?
- Значит, ты один спасешься, - возразили ему, - а все прочие
погибнут?
Святой ответил на это:
- Когда все люди покланялись в Вавилоне золотому истукану, три святые отрока никого не осуждали на погибель. Они не о
том заботились, что делали другие, а только о самих себе, чтобы не отпасть от
истинного благочестия (Дан.3). Точно также и Даниил, брошенный в ров, не
осуждал никого из тех, которые, исполняя закон Дария, не хотели молиться Богу,
а имел в виду свой долг, и желал лучше умереть, чем согрешить и казниться пред
своею совестью за преступление Закона Божьего (Дан.14:31). И мне не дай Бог
осуждать кого-либо, или говорить, что я один спасусь. Однако же, я соглашусь
скорее умереть, чем, отступив в чем-либо от правой веры, тереть муки совести.
- Но что ты будешь делать, - сказали ему посланные, - когда
римляне соединятся с византийцами? Вчера, ведь, пришли из Рима два апокрисиария, и завтра, в День воскресный, будут
причащаться с патриархом Пречистых Тайн.
Преподобный ответил:
- Если и вся вселенная начнет причащаться с патриархом, я не
причащусь с ним. Ибо я знаю из писаний святого апостола Павла, что Дух Святой
предает анафеме даже Ангелов, если бы они стали благовествовать иначе, внося
что-либо новое (Гал.1:8).
Тогда посланные спросили: