Главная | Карта сайта | Библиотека |
Страдание святого преподобномученика Стефана Нового
Родиною преподобного Стефана была столица греческого царства - Константинополь. Родители его отличались благочестием и нищелюбием. Имея двух дочерей, они скорбели о том, что Бог не давал им сына, - так как они желали иметь наследника мужеского пола. Стараясь привлечь на себя милость Божию, они благотворили нищим и усердно молились Господу, испрашивая у Него рождение мальчика. Особенно же ревностно изливала сердце свое в слезных молитвах пред Богом мать преподобного Стефана, по имени Анна, подражая в сей ревности соименной ей матери пророка Самуила1.
В одну из пятниц, стоя на молитве во Влахернском храме2, она обратила взор свой на икону Пречистой Владычицы и со слезами молила Ее, даровать ей сына; при этом она дала обет Матери Божией - если молитва ее исполнится - принести дитя в дар Единородному Сыну и Слову Божию, от Пречистой воплощенному. Утомленная долгой молитвой и слезами, она забылась сном в храме и во время сна увидела Владычицу нашу, Пресвятую Богородицу, сияющую неизреченною красотою. Царица Небесная обратилась к ней с такими словами:
- Иди с миром, женщина, ибо ты имеешь во чреве сына, по прошению твоему.
Сказав это, Владычица сделалась невидимою. Анна же, сначала воспрянув как бы от ужаса, потом пришла в великую радость и, возвратившись домой, действительно, почувствовала, что зачала во чреве своем.
В это время, при благочестивом царе греческом Анастасии (не том, который вступил на престол после Зенона и был еретиком3, а другом, вступившем на царство позднее4, был избран и возведен на патриаршество. в Царьграде святой Герман5. В день поставления нового патриарха толпы народа стекались в храм святой Софии взглянуть на новоизбранного святителя. Среди народа находилась и Анна с своим мужем, уже непраздная. В то время, как она стояла в церкви, случилось патриарху проходить мимо нее. Анна воскликнула, обращаясь к святителю:
- Благослови, отче, зачатое во
чреве моем!
Взглянув на нее и внутренними очами провидя будущее, патриарх сказал:
- Да благословит то (зачатое) Господь молитвами святого первомученика!
Этими словами он предсказал, что от Анны имеет родиться дитя мужеского пола, которое будет названо Стефаном, в честь первомученика Стефана. Пророчество святого патриарха сопровождалось и как бы подтверждалось чудесным знамением: из уст его, во время произнесения пророчества, исходил вместе с словами огненный пламень, что ясно видела Анна (как она потом говорила, подтверждая свои слова клятвою).
Когда прошло определенное число дней, Анна родила младенца мужеского пола; и наречено было имя ему Стефан, согласно пророчеству святого патриарха Германа6. В вечер великой субботы новорожденный младенец и был крещен самим же патриархом.
В день очищения своего, счастливая мать, взяв младенца, принесла его в церковь Пресвятой Богородицы, что во Влахернах, и, держа его на руках, стала пред честною иконою Царицы Небесной, пред которою молилась прежде о даровании ей сына. Взирая на икону, она сказала:
- Приими, Пречистая, сего возлюбленного сына моего, которого Ты даровала мне; приими того, кого я еще до зачатия обещала посвятить Тебе и Твоему Единородному Сыну. Тебе, после Бога, я вручаю его. Ты ему будь и Матерью, и Питательницей, и Промыслительницей о нем.
Это и многое другое сказавши и помолившись пред святою иконою, она возвратилась в дом свой и со всем усердием питала своего сына.
Между тем, после Анастасия на престол царский вступил Феодосий7, после же Феодосия - Лев Исаврянин8. Во всё это время блаженный отрок Стефан рос телом и укреплялся духом, изучая Божественные Писания. При помощи благодати Господней, он преуспевал в разуме и премудрости Божией, ибо проявлял большую ревность к чтению святых книг, поучаясь в законе Божием день и ночь; особенно он любил читать творения святого Иоанна Златоустого.
Наступили великие смуты в Церкви Божией из-за иконоборческой ереси самым ревностным последователем которой был сам царь, Лев Исаврянин. Последний сделался иконоборцем под влиянием еврейских волхвов, о чем существует такое сказание.
За несколько лет до царствования Льва Исаврянина некоторые евреи, вышедшие из Лаодикии Финикийской9, пришли к Изифу, одному из князей аравийских10. Ложно пророчествуя и совершая волхвования, они обещали ему сорок лет жизни и господства над Аравитянами, если он повелит во всей своей области повыкидать из церквей святые иконы и уничтожить их. Изиф поверил им и издал приказ, чтобы повсюду честные иконы выкидывались из церквей и предавались бы огню. Но, Бог, отмщений Господь поразил его, так что он умер не прожив и одного года. Сын его, вступив на княжество вместо отца, хотел предать тех евреев лютой казни, как ложных пророков и волхвов; но они, спасаясь от гнева княжеского, покинули Аравию и бежали в Исаврию.
Однажды они отдыхали там около одного источника. И вот идет мимо юноша - исаврянин, именем Лев, человек большого роста и весьма красивый. Он захотел отдохнуть у того же источника, у которого сидели еврейские волхвы, и, сойдя с пути, сел вместе с ними. Взглянув на юношу, волхвы начали предсказывать ему, что он будет царем в Греции. Будучи незнатного происхождения и к тому же бедным, едва добывающим себе пропитания посредством одного незатейливого рукоделия, Лев не поверил евреям. Но те настойчиво повторяли свое пророчество, говоря, что он непременно будет царем, если поклянется им - когда восприимет царство, сделать то, чего они попросят тогда у него. И он поклялся им в находившейся недалеко от того места церкви святого Феодора исполнить их просьбу; после сей клятвы они разошлись.
Вскоре после того юноша тот был зачислен патрицием Сесинием11 в войско и здесь быстро возвысился и стал спафарием12. Потом император Анастасий II дал ему титул патриция и назначил областеначальником в Малой Азии. По смерти Анастасия, царем был провозглашен Феодосий, но Лев не признал его и поднял восстание. По попущению Божию, ему удалось свергнуть Феодосия и самому завладеть царским престолом. Сначала он был благочестивым и православным царем, но потом совратился в нечестие, ибо скоро пришли к нему те евреи, которые посредством волхвований предсказали ему царство. Они напомнили Льву об его обещании, подкрепленном клятвою, и говорили, что теперь настало время исполнить то, чего они попросят у него. Царь спросил их:
- Чего же вы хотите от меня?
Они же будучи врагами Христа и христианской веры, не просили у него ни золота, ни серебра, ни иных каких-либо сокровищ, но потребовали, чтобы он выбросил из церквей Божиих святые иконы.
- Царь! - говорили они, - если ты сделаешь это, то Бог на многие годы сохранит твое царствование; если же не сделаешь, то скоро лишишься и царства, и жизни.
Помня, что первое пророчество тех волхвов о получении им царства исполнилось, Лев боялся, что исполнится и это пророчество о потери им царства вместе с жизнью, если он не послушает их. Посему он издал указ, повелевая выкидывать святые иконы из церквей и домов и попирать их ногами; при этом, нечестивый царь называл иконы идолами, а поклоняющихся им - идолопоклонниками.
И была великая смута в церкви Христовой, так как одни повиновались царскому повелению, выбрасывали честные иконы и топтали их, другие же сопротивлялись царю и претерпевали за иконопочитание многие муки. Святый Герман патриарх Константинопольский тоже не приобщился царскому зловерию и сильно сопротивлялся нечестивому повелению Льва. За это царь с бесчестием изгнал святого с патриаршества, а на его место поставил единомышленника своего, некоего Анастасия еретика13. И многие епископы и клирики претерпевали тогда различные мучения за то, что покланялись святым иконам.
В Царьграде, при церкви святой Софии, находился один громадный дом, называемый вертоградом любознательности. В нем с древних времен было собрано великое множество книг, числом до трехсот слишком тысяч. Ради этих книг в доме пребывало немало ученейших и премудрейших мужей, которых царь неоднократно пытался совратить в свою нечестивую ересь, но всякий раз безуспешно. Тогда он повелел обложить этот дом хворостом и поджечь, и таким образом сжёг его вместе с книгами и находившимися там учеными людьми. Новопоставленный же патриарх Анастасий, угождая царю, повелел снять и сбросить на землю образ Спасителя, который находился при упомянутом доме, на медных воротах.
Исполняя патриаршее повеление, один воин подставил лестницу и стал подниматься по ней к образу с намерением сбросить его. Но случившаяся там благочестивые жены, распалившись ревностью по благочестию, выдернули из под него лестницу и низвергли ее на землю; воин упал, разбился и умер. А жены поспешно скрылись в церковь, где в то время находился патриарх, который стоял на святом месте, как мерзость запустения14, заместившая святейшего Германа. Увидев патриарха, жены стали громко называть его разорителем святых догматов, наёмником и волком, расхитившим овцы, а не истинным пастырем стада Христова; затем начали кидать в него камнями. Патриарх, испугавшись, немедленно направился к царю и возвестил ему, какое бесчестие нанесли ему (патриарху) жены. Разгневанный царь послал воинов с обнаженными мечами, чтобы наказать женщин, нанесших патриарху бесчестие, - и те святые жены все были иссечены мечами за проявленную ими ревность по благочестии. Наступила тогда великая печаль для православных. Многие из них были заключены в темницу и содержались в узах; другие подверглись беспощадным мучениям и были убиваемы, а некоторые оставляли свои дома, села и имения и, скрываясь от рук мучителей, убегали в пустыню.
Родители Стефана, блаженного от недр матери своей, тоже хотели избежать жестокого гонения на православных, чтобы соблюсти непорочным свое благочестие. Они ждали только, когда подрастет сын их, чтобы посвятить его на служение Богу в чине иноческом, как было обещано ими Матери Божией. Но при этом они не хотели отдавать Стефана ни в один из Византийских монастырей, которые были переполнены бежавшими сюда от гонителей. Они предпочли посвятить сына Богу на Авксентиевой горе, находившейся в Вифинии15 и получившей свое наименование от преподобного отца Авксентия, который первый поселился там, ища безмолвия. Место сие было уединенно и отдалено от всяких мирских волнений. После Авксентия здесь подвизался Сергий, ученик Авксентия и подражатель его святого жития, после Сергия - искусившийся в добродетелях Вендиан, затем блаженный Григорий, а после него преподобный Иоанн. К нему-то и привели родители Стефана своего 16-тилетнего сына и, вручив отрока святому старцу, умоляли его облечь их сына в Ангельский образ и научить служению Богу. Взглянув на Стефана и прозорливыми очами провидя в нем благодать Божию, старец сказал:
- Воистину Дух Божий почивает на сем отроке.
И он с любовью принял блаженного отрока, постриг его в иноческий чин и стал наставлять его в подвигах безмолвного жительства.
Приняв Ангельский образ, блаженный отрок Стефан и жизнь проводил Ангельскую, являясь совершенным иноком. Он не ослабевал в посте и молитве, имел кроткий нрав, смиренное сердце, дух умиленный, постоянно пребывал в молчании, соблюдал чистоту тела и непорочность девства, являл в своей жизни образец истинной нищеты и пустыннического нестяжания. Безропотно нес он подвиг иноческого послушания и тщательно исполнял всё, что ни возлагали на него, проявляя во всем усердие и отличаясь трудолюбием. Между прочим, потребная для пития вода добывалась в месте весьма отдаленном от пещеры, где подвизался Стефан. Но святой каждый день приносил необходимое количество ее, совершая для того значительный переход и с трудом взбираясь потом на гору с водою. И не только воду, но и всё потребное, приносил он с отдаленных мест, изнуряя себя непосильным трудом. При этом блаженный Стефан никогда не жаловался на тяжесть подвигов, ни разу не роптал, и, наряду с повиновением, проявлял к преподобному наставнику своему нелестную и нелицемерную любовь. О других же его добродетелях, подвигах и трудах, в которых он упражнялся от юности, кто может рассказать?
Наставник блаженного Стефана, преподобный Иоанн, видя усердие своего ученика в подвигах иноческой жизни, радовался духом и, подобно ветру, раздувающему пламень в тлеющем угле, своими богодухновенными речами и наставлениями разжигал в сердце блаженного желание еще больших подвигов во славу Господа, еще более теплую любовь к Нему и страх Божий. При этом он и сам являлся мужем совершенным в добродетелях, исполнен был благодати Божией и награжден от Бога даром пророческого предвидения.
Однажды блаженный Стефан, совершив некое послушание и возвратившись к своему наставнику, увидел, что тот, положив голову на оконце пещеры, горько плачет. Стефан остановился у оконца и стал ожидать, когда святой старец преподаст ему обычное благословение. И долго стоял он в молчании, удивляясь горькому рыданию старца и не смея спросить его о причине его плача. Но старец сам сказал ему:
- Возлюбленный сын, виновник печали моей ты, о тебе я так горько плачу; ибо Господь открыл мне, что место сие от тебя процветет и прославится, но иконоборцы разорят и опустошат его.
Услышав сие от своего учителя, блаженный Стефан тяжко вздохнул и произнес:
- Скажи, святой отец, всё, что открыл тебе Господь относительно меня: что случится со мною? И не погибну ли я, будучи развращен еретическим учением иконоборцев?
Старец отвечал:
- Нет, чадо мое, никогда не будет с тобою этого; но только предупреждаю тебя словами Апостола: Ефес.5:15 – "Итак, смотрите, поступайте осторожно", Мф. 24:13 – "претерпевший же до конца спасется".
Это и многое другое высказал он Стефану и поведал ему обо всем, что должно случиться с ним в будущем.
Тем временем умер отец преподобного Стефана. Узнав о сем, преподобный взяв благословение у своего отца духовного, отправился в Византию и там почтил подобающим погребением плотского родителя своего; затем он продал всё оставшееся после него имение и деньги роздал нищим. Устроив эти дела, он взял с собою мать свою и одну из сестер (другая сестра святого уже постриглась в иночество в одном из Византийских девичьих монастырей) и поместил их в женском монастыре, созданном и освященным вышеупомянутым преподобным Авксентием, который назвал его: "Трихинария", т. е. власяной. Такое название дано было монастырю частью вследствие трудности и неудобства пути, ведущего к нему, частью вследствие тягостей иноческой жизни в нем, ибо монастырь отличался строгостью устава, и монахини, населявшие его, должны были ходить во власяных одеждах. В этом монастыре святой Стефан и постриг в иночество мать и сестру свою; сам же возвратился к преподобному наставнику своему и, живя с ним, упражнялся в обычных иноческих подвигах и трудах.
По прошествии некоторого времени, духовный отец и учитель блаженного Стефана, преподобный Иоанн, с миром отошел к Господу; поплакав над ним, святой пошел возвестить о его смерти близ находившихся пустынников, и все, собравшись, с плачем и рыданием и с подобающим пением предали погребению честное тело преподобного Иоанна. Блаженный же Стефан после того стал один подвизаться в пещере, имея от роду немногим более 30-ти лет.
Наследовав пещеру преставившегося ко Господу святого учителя своего и других, живших в ней раньше, преподобных отцов, блаженный Стефан был наследником и их совершенного, преисполненного добродетелей, жития. Посему к нему стали приходить из окрестных мест пустынники, желая жить вместе с ним и иметь в нем наставника и учителя себе. К числу таковых принадлежали: Марин, муж добрый и благонравный, Иоанн и Христофор, Захария, муж благочестивый, и, наконец, два злобных человека, Сергий и Стефан, о которых речь будет ниже. Пришли к преподобному Стефану и еще шесть других мужей, имена которых записаны в книге работающих Христу Господу. Таким образом образовался монастырь, братия которого неусыпно предавалась иноческим подвигам, имея у себя игуменом святого Стефана. Пищу добывали все в поте лица своего, трудами своих рук; преподобный же Стефан владел искусством хорошо списывать книги; переписывая и продавая их, он, таким способом, питал себя и прочих. И Бог, питавший Израиля в пустыне, посылал все потребное и сим рабам Своим, так что исполнились на них слова Евангельские: Мф. 6:33 – "Ищите же прежде Царства Божия и правды Его, и это все приложится вам". С умножением учеников блаженного Стефана, увидел он, что его безмолвие, к которому он так стремился, нарушено. Тогда святой призвал к себе вышеупомянутого Марина и вручил ему начальство над монастырем и заботу о нем. Сам же удалился на другое место той горы и построил себе небольшую келлию, в которой и затворился, имея от рождения своего 42 года16. Келлия эта совершенно не имела крыши. Пребывая в ней некоторое время в совершенном уединении и безмолвии, святой непрестанно беседовал с Богом, предаваясь молитве. Но и на новом месте своего подвижничества блаженный Стефан не мог избежать желающих получить от него пользу для души своей. Как не может оставаться незаметным град, который стоить на верху горы, и как не может утаиться человек, носящий с собою ароматы, - подобно сему и добродетельный человек, на высоту совершенства, как на некоторую гору, восшедший и добрыми делами, как ароматами, благоухающий, не может укрыться и утаиться от людей. Это и было с блаженным Стефаном. Слава о его подвижнической жизни распространялась далеко, и подобно тому, как пчёлы слетаются на мёд, так и к преподобному стекались отовсюду ищущие спасения, желая получить назидание для себя от его учительных речей и от самого жития его. Среди стекавшихся к преподобному были не одни благочестивые мужи, но и жены. Из них особенно заслуживаете внимания одна благородная, вдова, именем Анна. Оставшись, по смерти мужа своего, весьма юною и не имея детей, она продала всё имения свои и раздала нищим; затем, пришедши к преподобному Стефану, она была пострижена им в иноческий образ и отослана в девический монастырь - Трихинария.
В это время умер царь Лев Исаврянин. На его место вступил сын его Константин Копроним17, который еще сильнее своего отца восстал на Церковь Божию, выбрасывая святые иконы из храмов и сожигая огнем. Обличителями его нечестия явились многие славнейшие и премудрые мужи из чина иноческого, которые доказали ему неправоту его и обличили в ереси. Тогда Копроним воспылал неукротимою злобою против иноков, подвергая их жестоким гонениям и всячески хуля их. Образ иноческий он называл одеждою тьмы, самих же иноков именовал идолопоклонниками за то, что они с великим усердием стояли за поклонение святым иконам. Вместе с сим беззаконный царь собрал великое множество неразумных людей, слушавших его веления, и приказал им присягнуть с клятвою, что они не будут поклоняться святым иконам, но станут называть их идолами, не будут иметь и общения с иноками, ни принимать от рук их Пречистых Таин, - и всякий, кому случится встретить инока, будет бросать в него камни, называя его помраченным, сыном тьмы и идолопоклонником.
Когда всё сие происходило, умер злочестивый патриарх Константипольский Анастасий, которого Лев Исаврянин возвел на патриаршество после святого Германа. На место Анастасия Копроним возвел на патриаршество одного соименного ему инока Константина, который был единомышленником ему18. При этом, нечестивый царь возвел его на патриарший престол одною своею властью, без соборного избрания: сам и на амвон его возвел, сам и омофор возложил на него, возглашая, что он достоин патриаршего сана. После сего оба - и царь, и новый патриарх, посоветовавшись между собою, послали во все города грамоты, призывая всех епископов в царствующем град на собор для осуждения и уничтожения иконопочитания. И творились тогда в Константинополе великие беззакония. Даже священные сосуды, в которых совершались Божественный Тайны, попирались ногами, так как на них находились священные изображения. Святые же иконы ввергались - одни в болото, другие - в море, третьи - в огонь, а иные были рассекаемы и, раздробляемы секирами. А те иконы, которые находились на церковных стенах, - одни сострагивались железом, другие замазываемы были краскою. Беззаконники не пощадили и благолепнейшую церковь во имя Пресвятой Богородицы, что во Влахернах, которая была роскошно украшена изображением всех событий земной жизни Господа Иисуса Христа, начиная от воплощения Его и кончая распятием и воскресением Его. В сей церкви беззаконный царь Копроним повелел уничтожить все иконописные украшения ее, блещущие золотом и драгоценными камнями, и, как бы обнажил ее, лишив как царицу, порфиры; взамен всего этого он приказал расписать стены ее изображением деревьев, зверей и птиц. И исполнились в то время слова Давида: Псалом 78:1-2 – "Боже! язычники пришли в наследие Твое, осквернили святый храм Твой, Иерусалим превратили в развалины; трупы рабов Твоих отдали на съедение птицам небесным, тела святых Твоих - зверям земным".
Ибо тогда и мощи святых выбрасывали иконоборцы из
церквей и ввергали их или в огонь или в море, или же влачили за город и
сбрасывали с гор в пропасти и болота. Тех же, кто дерзновенно стоял за честь
святых икон и мощей, злочестивые еретики немилосердно
мучили и предавали горькой смерти, проливая кровь их, как воду, при этом тела
мучимых за иконы они оставляли без погребения и бросали на съедение хищным
птицам и зверям. Тогда наступила для всех православных скорбь великая, какой не
было от самого начала мира.
Спасаясь от преследований, воздвигнутых на
православных, многие иноки оставили Константинополь и претекли
к преподобному Стефану, надеясь найти у него благой совет и душеполезное
наставление. Святый долго утешал их своими богомудрыми речами и учил твёрдо стоять в благочестии, не боясь пролить
за святые иконы даже кровь свою; тем же, которые не имели достаточно мужества и
боялись мучений, он советовал бежать в другие страны, где не было гонений от
иконоборцев. Тогда опустели все Византийские монастыри, и уже нельзя было
видеть никого из иноков в царствующем граде. Ибо одни из иноков, твёрдо стоя за православие, положили души свои, будучи
убитыми, другие же, желая вместе с правой верой спасти и жизнь свою, бежали в
другие страны и рассеялись по лицу земли всей. В 754 году по
Рождестве Христовом созван был иконоборческий собор в
Константинополе, на котором присутствовало 838 восточных епископов, но не было
ни одного патриарха, кроме одного только Константинопольского лжепатриарха Константина еретика и единомышленника
царского. Местом для собора назначена была Влахернская
церковь Пресвятые Богородицы, которая (церковь), лишившись своих иконописных
украшений, представляла собою как бы пустыню и вертеп разбойников. В этой
церкви и собрались все прибывшие епископы вместе с беззаконным царем и лжепатриархом. И после долгих рассуждений и препирательств,
царь убедил всех епископов согласиться с ним и присоединиться к его безбожному злохулению. При этом, многие из епископов ясно видели заблуждение царя и
патриарха, но, боясь гнева царского и патриаршего, боясь, как бы для
православных не наступили новые бедствия, они не смели сказать ничего вопреки
царю и присоединились к нечестивому зловерию. Впоследствие на истинном VII вселенском соборе, бывшем в
царствование Константина Младшего и матери его Ирины19,
они отреклись от иконоборческой ереси и с покаянием обратились к благоверию, но теперь они пошли вслед за нечестивым царем и
патриархом, согласившись с их еретическими мудрованиями. И были составлены там
такие злочестивые и богомерзкие лжедогматы:
1) Святые иконы повелевалось почитать за идолов.
2) Все поклоняющиеся святым иконам - преданы были
анафеме, при чем анафема провозглашена была на святого Германа, бывшего
Константинопольским патриархом раньше еретика Анастасия (беззаконные еретики, сами будучи прокляты, прокляли святого и праведного
человека, но Бог благословил его, так что сбылось Писание: Псалом 108:28 – "Они
проклинают, а Ты благослови".
3) Повелевалось исповедывать, что не только святые, по смерти своей, не могут помочь нам своим ходатайством, но и Сама Матерь Божия.
4) Запрещалось нарицать святыми Апостолов, мучеников, исповедников, преподобных, и всех угодивших Богу.
5) Сей нечестивый собор, сделавший такие определения, причислялся к первым шести вселенским соборам и повелевалось называть его седьмым вселенским собором. Всякий же, непризнающий того собора, подвергался анафеме, подобно Арию, Несторию, Евтихию и Диоскору20.
На соборе этом важнейшими епископами после патриарха были: Феодосий, епископ Ефесский, Константин - Никомидийский, Наколий - Наколийский, а также Сисиний и Василий.
Совершив беззаконное дело, епископы подписали составленные определения, так что исполнились на них слова Писания: "беззаконие вышло из Вавилона от старейшин-судей, которые казались управляющими народом" (Дан. 13:5), и еще: "множество пастухов испортили Мой виноградник, истоптали ногами участок Мой; любимый участок Мой сделали пустою степью" (Иер. 12:10).
По окончании соборных совещаний епископы, участвовавшие на соборе, научили народ с веселием торжественно возглашать: "сегодня спасение миру", так как твоими заботами, царь, мы от идолов избавились" .
Между тем беззаконный царь, Константин Копроним, услыхал о преподобном Стефане, подвизавшемся на Авксентиевой горе. Царю сделались известными и его благочестие и добродетельная жизнь, и то, что он премудр в Священном Писании, и то, что слава о нем распространилась далеко, так что все ставят его на ряду с древними святыми отцами, - наконец, и то, что он ревностный иконопочитатель, поучающий и других поклоняться святым иконам. Узнав все это, Копроним задумал прельстить блаженного Стефана и привести к единомыслию с собою, надеясь, что если он привлечет его на свою сторону, то этим придаст особенную твердость и силу своему зловерию. И вот он призывает одного из своих приближенных патрициев, именем Каллиста, который был первым лицом в государственном совете. Каллист был искусным и красноречивым оратором, и нечестивый царь понадеялся на силу его искусства. Он повелел ему отправиться к преподобному Стефану и возвестить ему царский приказ о том, чтобы преподобный отвергся от иконопочитания и подписался бы под определениями, составленными на беззаконном иконоборческом соборе. При этом царь послал преподобному чрез Каллиста и различные дары,- однако не золото и не серебро (ибо знал, что преподобный в этом не нуждается), а различные овощи, которыми преподобный обычно питался: финики, мигдалы и смоквы21.
Придя к преподобному Стефану22, Каллист предложил ему дары и затем обратился к нему с искусно составленною речью, в которой долго убеждал преподобного повиноваться царю и подписаться под определениями иконоборческого собора. Свои слова Каллист старался подкрепить изречениями от святых книг, перетолковывая по своему некоторые места Писания. Но святой на все слова Каллиста находил мудрые возражения и, наконец, с дерзновением сказал ему:
- Я определений собора вашего, исполненного лжи и неправды, не подпишу, ибо не хочу наречь "горькое сладким, и тьмы светом", чтобы не навлечь на главу свою пророческого проклятия23 царских же угроз не боюсь и готов за святые иконы принять даже смерть.
Затем он простер руку и, сложив пальцы в горсть, сказал:
- Если бы даже было во мне крови только с эту горсть, то и тогда я не побоялся бы пролить ее за изображение Христа моего. Дары же, которые ты принес мне от царя твоего, отнеси обратно; ибо я хочу поступить согласно со святым Писанием, которое говорит: "Елей грешнаго да не намастит главы моея, и еретическая пища да не насладит гортани моего" (ср. Пс.140:5).
Ничего не добившись, Каллист возвратился обратно и рассказал царю обо всем, что слышал от Стефана. Царь, выслушав это, пришел в сильную ярость и тотчас же послал того же Каллиста, вместе с воинами, на Авксентиеву гору с повелением схватить преподобного, отвести в находившийся под горою монастырь Трихинария и заключить там в темнице. Каллист и посланные с ним воины так и сделали: напали на келлию святого, отбили дверь ногами и, извлекши преподобного без всякого милосердия, отвели в монастырь Трихинария, где заключили его в темницу. Вместе со святым Стефаном были схвачены и отведены в ту же темницу и все ученики его. Воины стали у дверей темницы и стерегли всех заключенных, ожидая дальнейших распоряжений царя.
Находясь в заключении, блаженный Стефан и все ученики его дерзновенно воспевали: "Пречистому образу Твоему покланяемся, Благий"24.
И они пребывали в темнице шесть дней, во всё это время совершенно не вкушая пищи. На седьмой день пришло от царя повеление возвратить Стефана обратно в келлию его; ибо тогда царь получил известие о нападении скифов на его царство25. Намереваясь отразить нашествие скифов, царь на время отложил преследование преподобного.
Но Каллист, имея против него одинаковую с царем злобу, тайно призвал к себе одного из учеников блаженного, именно - Сергия, о котором мы хотели рассказать. Призвав, Каллист прельстил его льстивыми словами, большим количеством золота и серебра, склонив его изобресть различные клеветы на преподобного. Поступая так, Каллист надеялся, что клеветам, измышленным учеником преподобного, скорее поверят, ибо подумают, что свидетельствует о Стефане человек, знающий жизнь его. Сергий же, как второй Иуда, возлюбив серебро и золото, предал своего учителя и начал всячески измышлять, как бы сплести сеть ложных клевет на святого и ни в чем неповинного отца. Но во всей непорочной жизни его он не мог найти, как в солнце, ни одного пятна; поэтому, выйдя из монастыря святого Стефана, подобно заблудшей овце, оставившей стадо, он свел дружбу с одним сановником царским, по имени Авликаламом, который собирал в Никомидии подати для царя: его то он и сделал пособником своей злобе, и оба искали ложных обвинений против святого. Согласившись друг с другом, они составили пространную запись, в которой говорили, будто бы Стефан хулит царя и гнушается им, как еретиком, - и будто бы он смущает народ и всех, приходящих к нему, возбуждает к восстанию против царя. Много и иных клевет они составили против преподобного, упоминать о которых мы не будем, чтобы избежать многословия и не оскорбить слуха читателей (ибо нечестивые клеветники наговорили много непотребного). Написали беззаконные и о блаженной Анне, которая, оставив суетный мир, была пострижена рукою преподобного Стефана в Ангельский образ и проводила иноческую жизнь в монастыре Трихинарийском. Клеветники налгали на нее, будто бы она ночью сходилась со Стефаном, предаваясь вместе с ним нечистому греху. К участию в сей клевете они привлекли одну рабыню блаженной Анны, уговорив ее свидетельствовать о том же; в награду за это они не только обещали ей свободу и большое количество золота, но и говорили, что они отдадут ее в супружество одному сановитому мужу, служащему при царском дворе. Составив такую, исполненную клевет на преподобного, запись и приложить к ней лжесвидетельство рабыни Анны, Сергий и Авликалам послали всё это вместе с одним воином к царю, в то время находившемуся в Скифской стране.
Когда царь прочел присланные к нему записи, то сильно обрадовался и тотчас же послал к своему наместнику в Царьграде, Анфиту, письмо с повелением идти в женский монастырь, стоящий при Авксентиевой горе, и, извлекши оттуда инокиню Анну, послать к нему. Получив сие царское повеление, наместник немедленно отправился к Трихинарийскому монастырю, взяв с собою, как на войну, множество вооруженных воинов. Пришедши к монастырю, они напали на него с обнаженными мечами. В это время все инокини собрались в церкви и пели третий час; увидев напавших на монастырь воинов, они пришли в великий ужас, и одни из них скрылись в алтаре под божественным престолом, другие же пытались убежать в горы; но воины всех их поймали. Тогда престарелая игуменья монастыря, выйдя к воинам, дерзновенно сказала им:
- Что вы делаете, называясь христианами? Зачем напали на посвященных Богу невест Христовых, которые не сделали вам никакого зла.
Те отвечали:
- Отдай нам Анну, блудницу Стефанову; ее требует от вас царь.
Тогда игумения, призвав Анну вместе с другою инокинею, Феофанною, стала наставлять их, чтобы они соблюдали себя от вражеского искушения и безбоязненно стояли за невинность святого и преподобного отца и учителя своего, Стефана. Потом, вручив их Божьему заступлению, она отпустила их с воинами.
Воины, взяв инокинь под стражу, немедленно отвели их к царю, а тот повелел их разлучить и стеречь каждую особо. Потом, призвав к себе Анну, царь начал так говорить ей:
- Без всяких сомнений верю тому, что говорили мне о тебе. Поэтому я призвал тебя, чтобы ты сама без утайки добровольно рассказала, чем прельстил тебя тот волхв и беззаконный человек, побудив тебя оставить свои имения, ни во что вменить благородный род свой и облечься в черническую одежду? Всё это он сделал, как я слышал, для того, чтобы ты была его блудницею. И что хорошего ты нашла в нем, прельстившись им и беззаконно любодействуя с нечестивцем?
Услышав от царя такие скверный слова, блаженная и целомудренная Анна сказала:
- Нет, царь! Не для того я оставила наследство, перешедшее мне от родителей, оставила и своих родных и все прелести мира сего, чтобы поработить душу свою плотским страстям и любодейству. Те же, которые оклеветали меня в этом, по слову Давидову, "изощряют язык свой, как змея; яд аспида под устами их" (Пс. 139:4). Пред тобою мое тело, и каким бы мучениям ты ни подверг его, я не изменю истине. Пока дух мой будет в теле, ты ничего иного не услышишь от меня, как только то, что Стефан есть муж святой и праведный и виновник моего спасения.
Когда царь услышал эти слова, он сильно удивился и молчал в продолжение целого часа. Потом повелел отвести Анну под стражу, а Феофанию отослать обратно в монастырь. Возвратившись, та поведала игумении и преподобному Стефану о всем бывшем.
По прошествии некоторого временя, Копроним возвратился с войны в Константинополь. Здесь он повелел заключить инокиню Анну в одну мрачную и страшную темницу, а потом послал к ней Кувикулария своего26. Тот, пришедши к Анне, начал говорить ей:
- Сжалься над собою, женщина, и, сложив с себя черные ризы, избери честную жизнь; тогда будешь жить с царицею во дворце, если только исповедуешь завтра пред всеми на допросе истину о себе и о Стефане. Тут есть одна рабыня, которая всё знает и готова в лицо говорить тебе о делах ваших. И если ты захочешь что-нибудь скрыть, та изобличит тебя. Тогда я, как судия и защитник правды, раздроблю на части тело твое и сделаю так, что ты узнаешь, что может сделать царь и что Стефан, обольстивший тебя. Если же послушаешь моего доброго совета и откроешь Стефановы блудные дела, то удостоишься от нас больших почестей.
Услышав такие слова, святая Анна, тяжко вздохнув, прослезилась, и потом отвечала:
- Что хочет царь, то пусть и творит. Я же не хочу говорить неправды на святого и преподобного отца. Пусть исполнится воля Господня!
На другой день, утром, царь вышел из дворца своего и, став на возвышены пред всем собравшимся народом, повелел вывести из темницы целомудренную Анну и обнажить ее на позор всем. На виду у святой положили целую связку палок и поставили пред ней лжесвидетельницу, рабу ее. Невинная жена стояла пред всеми нагой, ограждаясь от нечестивых только стыдом, который имела вместо одежды. Когда спросили ее о том, в чем ее оклеветали, она молчала, подражая Господу своему, Который неправым судьям Своим "не давал ответа"27. Между тем, бесстыдная рабыня лжесвидетельствовала на нее, подтверждая ложь и выдавая ее за истину. Тогда снова начали принуждать блаженную Анну, чтобы она сказала, будто бы Стефан вступил в греховную связь с нею, но святая, как "агница пред стригущим" была безгласна28, не отверзала уст своих.
Разгневался тогда мучитель и пришел в сильную ярость. Назвав Анну блудницею, он повелел простереть ее на земле и бить палками. И Анна была простерта на земле четырьмя сильными воинами и долго была бита по спине и по чреву. Перенося такие истязания, блаженная ничего не говорила, кроме следующих слов:
- Не познала я человека, как говорите вы, - нет! не познала, - и затем прибавила: "Господи, помилуй"!
Между тем мучители так сильно били ее, что она едва, не испустила дух свой. Тогда царь, видя, что она едва дышит, но всё-таки не говорит ничего против Стефана, встал с престола и поспешно ушел в дворец, исполненный стыда. Потом он повелел отвести Анну в один из городских монастырей, который был пуст, и заключить ее там. Здесь чрез несколько времени святая Анна и преставилась ко Господу.
Тем временем царь долго думал, как бы ему обвинить в чем -либо Стефана, чтобы иметь возможность наказать его, как преступника. Наконец он задумал такое дело.
См. далее здесь