Главная | Карта сайта | Библиотека |
Житие преподобных Варлаама и Иоасафа, царевича индийского, и отца его царя Авенира
Страница 6
Сказав это и научив царского сына Иоасафа символу веры, изложенному на Никейском соборе, Варлаам крестил его во имя Отца и Сына и Святого Духа в водоеме, находившемся в царском саду. Таким образом сошла на Иоасафа благодать Святого Духа. Вошедши затем в спальню Иоасафа, Варлаам совершил там богослужение и приобщил его Пречистых и Животворящих Таин, и оба они пребывали в духовной радости, воссылая хвалу Богу. После того Варлаам научил царевича, как ему подобает жить после крещения, преподав ему учение о добродетели, и удалился к себе.
Между тем слуги и пестуны Иоасафа, видя частые посещения царевича старцем, пришли в недоумение; и вот, старший из них, по имени Зардан, которого царь за его верность и преданность приставил надзирать за двором царевича, сказал однажды Иоасафу:
- Ты хорошо знаешь, государь, как почитаю я твоего отца и как я ему верен, - за то и приставил он меня служить тебе. Теперь же, видя, как часто входит к тебе и беседует с тобою этот странный человек, я боюсь, не христианской ли он веры, против которой так враждует отец твой, и не пришлось бы мне подвергнуться из-за него осуждению на смерть. Поэтому, или скажи о нем царю, или перестань совсем беседовать с ним, или отошли меня от себя, чтобы не быть мне в ответе.
Царевич отвечал:
- Вот что мы сделаем сначала, Зардан: ты сядешь тайно за завесою и послушаешь его беседы со мною, - тогда я тебе и скажу, что нужно сделать.
И когда однажды Варлаам явился во дворец, Иоасаф, спрятавши предварительно Зардана за завесою, сказал старцу:
- Напомни мне вкратце учение твое, дабы оно крепче укоренилось в моем сердце.
Варлаам начал говорить и многое поведал ему о Боге, благочестии, будущих благах и вечных мучениях, и, наконец, после долгой беседы, встал, сотворил молитву и удалился в свое жилище.
Царевич вызвал тогда Зардана и спросил его, испытывая:
- Слышал ли ты, о чем беседовал со мною этот лживый старик: он покушается прельстить меня своим учением, лишить всех моих утех и наслаждений и привести к чужому Богу.
Зардан отвечал:
- Не
искушай, государь, меня, раба твоего: я хорошо знаю, как глубоко пали тебе на
сердце слова этого человека, и все мы знаем, что проповедь его - истинна. Но с
тех пор, как твой отец воздвиг лютое гонение на христиан, вера их обречена на
погибель, и если она всё-таки пришлась тебе по сердцу и ты можешь понести
соединенные с нею страдания и труды, то да исполнится благое желание твое. Но
что же делать мне? Я даже и смотреть не в силах на такие страдания и на столь
скорбное житие их. От страха царского гнева сердце у меня замирает, я не знаю,
что отвечать ему на то, как попустил я тому человеку входить к тебе.
На это царевич сказал Зардану:
- Я не нашел лучшей награды тебе за твою великую преданность и верную службу мне, как постараться открыть тебе неизреченные блага: познание твоего Создателя и веру в Него. Я надеялся, что как только ты услышишь правое учение, тотчас возлюбишь его и последуешь ему вместе со мною. Но, вижу я, надежда обманула меня, ибо ты огрубел сердцем и не хочешь познать истину. Исполни, по крайней мере, одно желание мое: не говори ничего до времени отцу, так как этим ты ничего не достигнешь, а только причинишь ему скорбь и печаль.
На другой день Варлаам, пришедши к царевичу, сказал ему о своем намерении оставить его. Иоасаф, не в силах будучи перенести разлуку, скорбел душою и горько плакал. Старец долго беседовал с ним, утверждая его в вере и добродетели и убеждая не плакать по нем. Он предрек также царевичу, что скоро они оба соединятся навсегда. Тогда Иоасаф, не желая причинять старцу огорчения, а вместе и боясь как бы Зардан не донес о приходе старца царю, со слезами сказал Варлааму:
- Раз ты пожелал, отец мой духовный и добрый учитель, того, чтобы мне остаться здесь, в этом суетном мире, а тебе самому удалиться на место твоего духовного покоя, то я не смею более удерживать тебя. Итак, иди, хранимый Богом с миром, и поминай всегда мое окаянство в святых твоих молитвах, дабы и я получил со временем возможность придти к тебе и уже постоянно видеть честное лицо твое. Но окажи мне любовь твою, оставь мне эту твою худую и ветхую мантию на память о твоем иноческом житии и учении и для охранения от всякого действия сатанинского.
Старец отдал ему свою мантию, которую Иоасаф ценил более царской багряницы. Затем Варлаам встал на молитву и умиленно молился за Иоасафа, вручая новопросвещенного юношу Божию промыслу и защите. Окончив молитву, он обратился к царевичу, поцеловал его и сказал: