Главная | Карта сайта | Библиотека |
Житие преподобного отца нашего Пахомия Великого
Страница 6
От всякого инока, какую бы должность ни проходил он в монастыре, требовалось полное подчинение начальнику и безусловное, точное исполнение устава. Это было главным отличием жизни киновии от жизни отшельнической в тесном смысле этого слова. В полном послушании был и залог духовного совершенствования киновитов. В послушании было великое нравственное преимущество киновии. Нарушение распоряжений начальника или предписаний устава, хотя бы и по ревности о подвижничестве, всегда могло вести к ропоту со стороны других и быть причиною всяких беспорядков в общежитии. Поэтому Пахомий строго наказывал нарушителей долга послушания, чем бы они ни оправдывали себя. Такие случаи бывали и в Тавеннисийском общежитии, хотя очень редко.
Для покупки необходимых вещей и продажи монастырского рукоделья выбирались особенно благонадежные иноки, украшенные всякими добродетелями, чтобы мир не мог их соблазнить, а они служили бы назиданием для мира. Обращалось особенное внимание на то, чтобы они не были пристрастны к стяжениям, хотя бы от этих стяжений монастырь мог получить значительную пользу.
Когда в Тавенниси количество иноков увеличивалось более и
более, здесь должны были умножаться и различные хозяйственные учреждения.
Должно было умножиться и количество лиц, проходивших те или другие
"послушания" ради удовлетворения различных нужд монастыря. Когда
количество иноков и монастырей в Пахомиевой киновии умножилось, мы видим там
очень много иноков, на которых были возложены различные обязанности по монастырю.
Мы видим здесь правильно устроенные хлебные, сначала только в Тавенниси, а
потом в монастырях Певоу (самом главном) и Фенум. В этих хлебных иноки работали
при самой глубокой тишине, содействовавшей и успеху работы и самособранности
духа. Не было здесь разговоров. Даже спросить воды или муки нельзя было: нужное
требовали стуком о квашню. Во время работы читали на память заученное из слова
Божия.
В одно время в Тавеннисийском общежитии было 15 портных, 7
кузнецов, 4 плотника, 15 красильщиков, 20 дубильщиков кож, 12 погонщиков
верблюдов, 20 садовников, 15 сапожников, 12 иноков, приготовлявших покрывала,
10 ночных стражей и 10 переписчиков. Иноки своим трудом приготовляли для
обители все необходимое, и лишь немногое им приходилось покупать в городах.
Особенно распространено было среди киновитов выделывание рогож, и это не только
было хорошим рукоделием для монахов, но и могло усиливать денежные средства
киновии, а деньги необходимы были и здесь.
Деньги хранились, по заповеди святого Пахомия, в одном
месте, в распоряжении эконома. Этот эконом и удовлетворял все братские нужды.
Но иноки не могли иметь свои деньги. Между монахами было много таких, которые
пришли в монастырь еще в детстве со своими родителями. Выросши, они не умели
различать золота от серебра и были совершенно равнодушны к деньгам.
Нужды братии были очень скромны. Нестяжательность была так
велика, что всякий имел только одну одежду и одно покрывало из овечьей или
козьей кожи. Разорванную одежду особо назначенный инок должен был чинить,
вымывать и потом хранить в складе поношенной одежды. Когда кто-либо из монахов
хотел вымыть свое платье, он брал себе одну из этих починенных одежд, а вымыв
свое платье, возвращал эту одежду заведовавшему ею иноку.
В киновии было очень много переписчиков. Эти опытные писцы
усердно списывали те книги, какие были особенно полезны монахам, по указанию
начальника. Трудились они с успехом: монастырские книгохранилища увеличивались,
и каждый инок мог найти здесь для себя пищу духовную.
При всяких сношениях с миром иноки должны были соблюдать
особенную осторожность. Во время пути они должны были повторять про себя
известные им изречения святого Писания и размышлять о них. В путешествие
отправлялись всегда несколько человек вместе, по крайней мере двое. Если на
пути встречалась женщина, желавшая говорить с ними, то старший инок приближался
к ней и, опустив глаза, с великою скромностью вел недлинный разговор. Встречая
на пути начальника или воина, каждый инок сходил со своего осла и молился в
стороне, уступая дорогу путнику.
В мирских домах иноки обыкновенно не вкушали пищи. В крайнем
случае вкушали лишь то, что было разрешено монастырским уставом.
Чтобы мир не оказывал худого влияния на монахов через
письменные сношения, письма в монастыре получал начальник, и если он видел, что
письмо заключает в себе добрые мысли, то передавал его по назначению. Никто в
монастыре не мог рассказывать того, что он видел или слышал в мире, если это не
вело к общему назиданию. Что-нибудь назидательное можно было сообщать лишь с
дозволения начальника. Вообще говорливость не поощрялась среди иноков.
Странники принимались в особом помещении. Никто из братии не
мог принимать их у себя в келии. Даже о приходе кого-нибудь из родных никто не
мог передавать монахам: о приходе странников говорили кому следует только привратники.
В гостинице странникам оказывали самый радушный прием. Для женщин было
отдельное от мужчин помещение. Даже чужих монахов преподобный Пахомий не
помещал вместе со своими иноками, не позволял пускать их даже в общую трапезу,
хотя и оказывал им все знаки братской любви и позволял им входить в церковь во
время общей молитвы, если только они были православные, а не еретики.
Слава святого Пахомия более и более распространялась по Египту. О великих подвигах его узнала наконец и родная сестра его Мария, просвещенная уже христианскою верою и остававшаяся девою. Очень желая увидеть брата Пахомия, она отправляется в Тавенниси. Сообщили о ее приходе Пахомию. Отрекшийся от всяких земных пристрастий, избегавший свиданий с женщинами, святой Пахомий отказывает сестре в свидании, но в то же время через монаха-привратника указывает ей новый путь жизни. Он говорит ей, что настоящая жизнь есть лишь приготовление к жизни будущего века, а жизнь в удалении от мира, жизнь монастырская, может дать все средства ко спасению. Пахомий обещает сестре, что для нее иноки построят уединенное жилище, если она захочет проводить жизнь монастырскую. Тогда, говорит он, и другие женщины, поселившись с нею, могут отдаться всецело заботе о достижении духовного совершенства. Грустно было для Марии слышать, что брат ее сам не хочет беседовать с нею. Она заплакала. Но слова Пахомия, переданные ей через монаха привратника, содержали и много утешительного. Она согласилась на то, к чему призывал ее Пахомий. Тогда Пахомий послал монахов построить для нее жилище вблизи селения, на довольно значительном расстоянии от монастыря мужского, на другой стороне Нила.