Главная | Карта сайта | Библиотека |
Преподобный Герман Аляскинский (1837)
Страница 3
Особенно
старался старец о нравственном преуспеянии алеутов. С этою целью для детей,
сирот алеутских, устроено было им училище, где отец Герман сам учил их Закону
Божию и церковному пению. С этою же целью в часовне близ его келии в воскресные
и праздничные дни собирал он алеутов для молитвы. Здесь часы и разные молитвы
читал для них ученик его, а сам старец читал Апостол, Евангелие и устно поучал
прихожан, пели же его воспитанницы, и пели очень приятно. Любили алеуты слушать
наставления отца Германа и во множестве стекались к нему.
Увлекательны были беседы и с чудною силою действовали они на
слушателей. Об одном из таких благодатных впечатлений своего слова пишет он
сам. «Слава судьбам святым Милостивого Бога! Он непостижимым Своим Промыслом
показал мне ныне новое явление, чего здесь на Кадьяке я, двадцать лет живши, не
видал. Ныне, после Пасхи, одна молодая женщина, не более двадцати лет,
по-русски хорошо говорить умеющая, прежде совсем меня не знавшая, пришла ко мне
и, услышав о воплощении Сына Божия и о вечной жизни, столько возгорела любовью
к Иисусу Христу, что никак не хочет от меня отойти, но сильною просьбою убедила
меня, против моей склонности и любви к уединению, несмотря ни на какие
предлагаемые от меня препятствия и трудности, принять ее, и более уже месяца у
меня живет и не скучает. Я с великим удивлением смотрю на сие, поминая слова
Спасителя: что утаено от премудрых, то открыто младенцам». Эта женщина жила у
старца до его смерти. Она наблюдала за благонравием детей, учившихся в его
училище, и он, умирая, завещал ей жить на Еловом и, когда она скончается,
похоронить ее при его ногах. Звали ее София Власова.
Вот что писал о
характере и силе бесед старца Я., один из очевидцев: «Мне было тридцать лет, когда
я встретился с отцом Германом. Надо сказать, что я воспитывался в морском
корпусе, знал многие науки, много читал, но, к сожалению, науку из наук, т. е.
Закон Божий, едва понимал поверхностно и только теоретически, не применяя к
жизни, и был только по названию христианин, а в душе и на деле — вольнодумец,
атеист. Тем более я не признавал божественности и святости нашей религии, что
перечитал много безбожных сочинений Вольтера и других философов XVIII века.
Отец Герман тотчас заметил это и пожелал меня обратить. К великому моему
удивлению, он говорил так сильно, умно, доказывал так убедительно, что, мне
кажется, никакая ученость и земная мудрость не могли бы устоять против его
слов. Ежедневно мы беседовали с ним до полуночи, и даже за полночь, о любви Божией,
о вечности, о спасении души, христианской жизни. Сладкая речь неумолкаемым
потоком лилась из его уст... Такими постоянными беседами и молитвами святого
старца Господь совершенно обратил меня на путь истины, и я сделался настоящим
христианином. Всем этим я обязан отцу Герману, он мой истинный благодетель».
«Несколько
лет тому назад, — вспоминал Я., — отец Герман обратил одного морского капитана
Г. из лютеранской веры в Православие. Этот капитан был весьма образован; кроме
многих наук он знал языки: русский, немецкий, английский, французский и
несколько испанский, и за всем тем он не мог устоять против убеждений и
доказательств отца Германа — переменил свою веру и присоединился к Православной
Церкви через миропомазание. Когда отъезжал он из Америки, старец при прощании
сказал ему: «Смотрите, если Господь возьмет вашу супругу у вас, то вы никак не
женитесь на немке, если женитесь на немке, она непременно повредит ваше
Православие». Капитан дал слово, но не исполнил его. Предостережение старца
было пророческим. Через несколько лет, действительно, умерла жена у капитана, и
он женился на немке, оставил или ослабил веру и умер скоропостижно без
покаяния».
«Однажды
пригласили старца на фрегат, пришедший из Санкт-Петербурга. Капитан фрегата был
человек весьма ученый, высоко-образованный, он был прислан в Америку по
Высочайшему повелению для ревизии всех колоний. С капитаном было до двадцати
пяти человек офицеров, также людей образованных. В этом-то обществе сидел
небольшого роста, в ветхой одежде, пустынный монах, который своею мудрою
беседою всех образованных собеседников своих привел в такое положение, что они
не знали, что ему отвечать.
Сам
капитан рассказывал: «Мы были безответны, дураки пред ним!» Отец Герман сделал
им всем один общий вопрос: «Чего вы, господа, более всего любите и чего бы
каждый из вас желал для своего счастья?»
Посыпались
разные ответы. Кто желал богатства, кто чинов, кто красавицу-жену, кто
прекрасный корабль, на котором он начальствовал бы, и так далее в этом роде.
«Не
правда ли, — сказал отец Герман, — что все ваши разнообраз-ные желания можно
привести к одному, что каждый из вас желает того, что, по его понятию, считает
он лучшим и достойным любви?».
«Что
же, скажите, — продолжал он, — может быть лучше, выше всего, всего превосходнее
и по преимуществу достойнее любви, как не сам Господь наш Иисус Христос,
Который нас создал, украсил такими совершенствами, всему дал жизнь, все
содержит, питает, все любит. Который Сам есть любовь и прекраснее всех
человеков? Не должно ли же поэтому превыше всего любить Бога, более всего
желать и искать Его?».