Главная | Карта сайта | Библиотека |
Святые мученики Фирс, Левкий и Каллиник
Страница 6
- Кто это?
Они ответили ему:
- Один из христиан.
Правитель велел ему принести жертву, но он громогласно воскликнул:
- Не принесу! Я - христианин, раб Христа, Бога Живого.
Правитель сказал:
- Разве ты не видал недавно, какие мучения претерпели Аскалон и Леонид и какою лютою смертью они погибли?
Филимон, под видом Аполлония, отвечал:
- То самое именно, что Аскалон и Леонид, пострадавшие недавно за Христа, оставили нам пример мужественного терпения, это и было для меня побуждением безбоязненно идти на муки. К сему побудило меня еще то чудо, которое совершилось на твоей ладье, когда ты хотел переехать через реку, а ладья остановилась посреди реки, на самой глубине, и не могла дойти до берега - за то, что ты не хотел назвать Христа Богом13.
Тогда правитель велел призвать музыканта Филимона, надеясь, что он своею игрою на флейте очарует и смягчит дух христианина, легко даст другое направление его мыслям и склонит его к жертвоприношению идолам. Не знал он, безумный, что пред ним и есть сам Филимон, и что он говорит своим настоящим голосом, так как ранее правитель слышал только игру его на различных инструментах, а теперь услыхал его раздельную речь, внушенную ему Духом Святым. Филимона между тем всюду искали и не нашли. Призвали брата его Феона и стали спрашивать, где находится Филимон. Он же, узнав брата в одежде Аполлония, но не зная ничего о происшедшем, сказал:
- Вот Филимон стоит перед вами.
Правитель приказал открыть лицо стоящего и, увидев Филимона, начал громко смеяться, думая, что Филимон сделал это в насмешку над христианами и для того, чтобы потешить присутствующих. Затем он велел Филимону сбросить чужую одежду и идти вместе с ним к жертвеннику. Но Филимон объявил, что он - действительно христианин, и стал смеяться над языческими богами. Судия был чрезвычайно удивлен этим и, смотря на Филимона, воскликнул:
- Во имя благополучия народа римского, - правда ли то, что ты сейчас делаешь и говоришь, Филимон, или это придумано тобою в насмешку над христианами?
Филимон отвечал:
- Клянусь не римским благополучием, а своим собственным спасением и Владыкою моим Царем Христом, что я не смеюсь над христианами, а заявляю о действительной перемене, происшедшей в моем сердце, и исповедую мою веру во Христа и утверждаю, что за это исповедание я готов умереть не один раз, а тысячи.
Эти слова привели правителя в бешенство, и он, обратившись к окружающим, спрашивал их, нужно ли убить Филимона немедленно за то, что он всенародно поносил богов, или дать ему время на размышления и раскаяние. Народ, любивший Филимона за его прекрасную игру на флейте, умолял правителя не губить утехи всего города. Тогда правитель сказал Филимону:
- Смотри, как любит тебя народ: тебя называют "общей утехою". Итак, хотя бы из благодарности за это, соверши привычное для тебя дело, - принеси жертву богам, хранителям города. Вот, наступает великое празднество, на котором и тебе следует на трубах и свирелях воздать хвалу богам и тем возвеселить самого себя и усладить наш слух.
- Этот праздник ваш, - сказал Филимон, - приводит мне на память праздник, совершаемый на небе, а звуки труб возбуждают во мне желания услышать ангельские песнопения. Знай же, что ты напрасно трудишься, стараясь отвратить меня от моего исповедания: таким путем ты не только не добьешься никакого успеха, но, напротив, возбудишь в моем сердце еще большее стремления ко Христу.
Правитель сказал:
- Но если ты даже и претерпишь, как обещаешься, все муки за Христа, - что приобретешь ты этим, когда ты - не вполне христианин, так как не принял подобающего по их закону крещения?
Услышав это, Филимон воскликнул:
- О, да пребудет со мною огонь духовный, возженный в сердце моем! Правитель! Какою благодарностью обязан я тебе за то, что ты, хотя и против своего желания, облагодетельствовал меня, напомнив мне о святом крещении!
Оказав это правителю, он вышел на средину собрания и громко возгласил:
- Если между вами есть иерей христианский и если он ради истинной веры пренебрегает мучениями, то умоляю его: пусть идет скорее сюда и преподаст мне святое крещение!
Видя, что все одержимы страхом и никто не отваживается подойти к нему и объявить себя христианским священником, он болел сердцем и, наконец, с горячими слезами воззвал к Богу:
- Боже мой, Господи Иисусе Христе, милостиво призревший на меня и воззвавший меня из глубины заблуждения! Не оставь меня без святого крещения, но, каким ведаешь образом, пошли мне иерея и воду, дабы я крестился, как и прочие христиане!
Тотчас после его молитвы, спустилось сверху облако и, окружив трижды, оросило его дождем, знаменуя тем над ним святое крещение, и затем опять поднялось кверху. Все пришли в изумление; ослепленный же злобою правитель сказал, что это -волшебство и помрачение очей.
Потом святой помолился о том, чтобы все его свирели н трубы, отданные им Аполлонию в то время, как оба они менялись между собою одеждами, были сожжены, и чтобы таким образом не оставалось никакой памяти о его суетном искусстве, и никто из язычников не мог бы уже сказать:
- Вот трубы Филимона.
И действительно, огонь, сшедший с неба, зажег и уничтожил их все на глазах у Аполлония.
Между тем приближался час страданий и для самого Аполлония, так как брат Филимона Феон, явившись к правителю, подробно рассказал ему о том, как Аполлоний одел Филимона в свою одежду, и, заставив его, вместо себя, пойти на подвиг исповеднический, сделался виновником его погибели. Немедленно был приведен и Аполлоний, и правитель Арриан, посмотрев на него с великим гневом и угрозою, сказал: