Главная | Карта сайта | Библиотека |
Житие и страдание святого священномученика Киприана, епископа Карфагенского
Страница 1
Святой Киприан, епископ карфагенский, принадлежит к числу замечательнейших отцов и учителей Церкви III-го века. Ему пришлось жить и действовать в такую годину, когда Церковь Христова обуревалась как гонениями со вне, – от язычников, – так и смутами внутренними - от еретиков и расколоучителей. Святой Киприан явил собою образец, как мужественного архипастыря, пострадавшего за имя Христово, положившего душу свою за своих пасомых, так и разумного устроителя внутренней жизни Церкви. Он оставил многочисленные сочинения, в которых касается разнообразных богословских вопросов и в которых решает почти все недоумения, возникавшие в его врем, относительно внутреннего благоустроения жизни Церкви. Посему жизнь его и история его страдания представляются особенно поучительными.
Киприан
родился в начале III в1. Родители его
были язычниками и принадлежали к числу знатных и благородных граждан города
Карфагена. Первоначальное имя его было Фасций Киприан. В юности Киприан получил
хорошее светское образование. Весьма большие успехи оказал Киприан в
красноречии, почему был избран учителем риторики в карфагенском училище; по сей
же причине многие избирали его своим ходатаем по ведению судебных дел
(адвокатом). Можно предполагать, что Киприан по наследству получил значительное
состояние; кроме того, выгоды адвокатской должности доставляли ему обильные
средства к широкой жизни, почему вначале, будучи язычником, Киприан проводил
жизнь греховную. Следствием сего было то, что Киприан, как сам замечает, "покорствуя
страстям (своим), невольно благоприятствовал своему собственному несчастию, как
будто оно от природы было его уделом"2.
Такую
греховную жизнь проводил Киприан до тех пор, пока благодати Божией не
благоугодно было осенить его душу и призвать его ко спасению. Полагают, что
Киприан оставался язычником до своей полной возмужалости, по всей вероятности,
до сорокашестилетнего возраста3.
В
начале III в. в Карфагене было уже много христиан. Киприан знал об этом; он не
мог не заинтересоваться возвышенным учением христианским, ибо от природы был
наделен любознательным и благородным умом. Еще до обращения своего в
христианство Киприан познакомился с некоторыми сочинениями Тертуллиана4 и это натолкнуло его на путь истины.
Еще
будучи язычником, Киприан начал чувствовать отвращение от языческой жизни. Он
сознавал пагубность и греховность гладиаторских зрелищ, где убийство одних
доставляло удовольствие другим; Киприан питал отвращение и к языческим
трагедиям и комедиям, которые предавали памяти людей минувшие злодеяния и
развращали людей. Еще будучи язычником, он с прискорбием смотрел на
несправедливости и притеснения со стороны судей, на обманы и ссоры между частными
лицами; еще будучи язычником, он сознавал, что знатность, честь и богатство,
которые кажутся многим так заманчивыми и обольстительными, на самом деле
наполняют душу только пустыми и мучительными опасениями и тревогами. Все это
привело Киприана к убеждению, что в язычестве спастись нельзя, что языческая
религия не может дать человеку мира душевного и не может заслуживать ни
малейшего внимания сравнительно с религиею христианскою.
Но
сознание глубины и повсеместности нравственного развращения останавливало на
время обращение Киприана в христианство. Он часто задумывался о своем
нравственном падении, о необходимости исправиться и начать новую жизнь в
христианстве, но в то же время страшился первоначально высоких требований
христианства; он почитал весьма трудным то духовное возрождение, какое даруется
в христианстве, ибо уже много лет он провел в язычестве. Свои сомнения и
недоумения по этому поводу он красноречиво выражает в "Письме к
Донату". Киприан говорит здесь: "Возможно ли отложить все то, чем был
кто-либо ранее, и при том же сложении тела сделаться другим человеком по уму и
по сердцу?... Возможно ли совлечься того, что, родившись от глубокой материи,
вместе с нею отвердело, или от долговременной привычки укоренилось вместе с
летами... Научится ли когда бережливости тот, кто привык к великолепным
пиршествам и изысканными снедям? Наденет ли когда-нибудь обыкновенное и простое
платье тот, на ком всегда были драгоценные, украшенные золотом, одеяния? Нет, -
рассуждал Киприан, - сын роскоши, привыкший к почестям, никогда не решится быть
частным и незнатным человеком. Всегда сопровождаемый своими слугами, окружаемый
в знак почести многочисленною толпою раболепствующего пред ним народа, он
считает наказанием, когда бывает один. Быв пленником беспрестанных забав, он
обыкновенно предается винопитию, надмевается гордостью, воспламеняется гневом,
помышляет о хищении, поддается жестокости, увлекается похотением. Так часто
рассуждал я сам с собою, - пишет Киприан, - ибо и сам был подвержен многим
заблуждениям5".
В
состоянии такой нравственной борьбы и нерешительности Киприан не мог не
почувствовать необходимости в посторонней помощи и совете; и Киприан обратился
для разрешения своих сомнений к одному карфагенскому пресвитеру, по имени Цецилию.
Цецилий успел убедить Киприана в крайней нелепости языческого многобожия и в
том, что самые злые наклонности человека могут измениться по действию
всесильной благодати Божией. Таким образом, Киприан принял твердое намерение
стать христианином.