Главная | Карта сайта | Библиотека |
Житие преподобного отца нашего Никиты Исповедника
Страница 3
- Заживо
предан я огню неугасимому!
И тот, кто
прежде хулил Пречистую Матерь Божию, теперь повелел почитать Ее песнопениями -
но, вполне отвергнутый Божим милосердием, уже не обрел себе отрады.
Когда
погиб (со срамом) этот мучитель, вступил на престол сын его Лев, четвертый из
носивших это имя, также еретик-иконоборец, подобный своему отцу, но и он вскоре
умер. После него приняла царство жена его Ирина7
с малолетним сыном Константином. Она возвратила святой Церкви мир, созвав
седьмой вселенский собор для осуждение иконоборной ереси. Исполнилась радости
вся Церковь Христова, приняв вместе с иконами первоначальное благолепие свое и
увидев на престолах православных царей и архиереев. После Ирины царствовал
Никифор, затем Михаил, оба православные. Потом вступил на престол Лев, по
прозванию Армянин8, пятый из носивших
это имя. Подражая прежнему соименному с ним нечестивому Льву Исаврянину, он,
подобно ему, воздвиг гонение на православных и святых, обновляя и восстановляя
таким образом уже осужденную иконоборную ересь. Он искал себе помощников
единомысленных злоучителей, и нашел нескольких вельмож, из которых самыми
приверженными иконоборной ереси были двое - Иоанн, прозванием Спекта, и
Евтихиан; из лиц священнического сана он привлек на свою сторону Иоанна,
прозванием Грамматика, нового Тертулла9,
сосуд избранный диаволом, и некоего Антония Силея; из иноческого чина - Леонтия
и Зосиму, который несколько времени спустя был уличен в распутстве, наказан
отсечением носа и постыдно умер, оставив по себе худую славу. С ними царь
утверждался в зловерии, а они своими советами поощряли его на брань, которую он
уже начал воздвигать против Церкви.
Собрав
отовсюду из страны своей в Царьград архиереев и прочее духовенство, Лев призвал
в свою палату святейшего патриарха Никифора со всем освященным собором, желая,
чтобы пред его лицом и в присутствии всех вельмож они имели прения с
вышеназванными единомышленниками царя и, пока еще тайными, еретиками. Сначала
царь сам повел беседу с православными; притворяясь православным, он взял с
груди икону распятия Христова, которую имел на себе, лицемерно склонил пред ней
голову и сказал святым отцам:
- Я с
своей стороны ни в чем не отличаюсь от вас, ибо почитаю святую икону, как сами
видите; но появились другие, которые учат иначе и говорят, что их путь правый.
Пусть они явятся здесь пред вами, и путем вопросов и ответов да откроется
правильное учение об иконах. Если они в споре окажутся более справедливыми,
убедив очевидными доводами, что их мнение согласно с истиной, то вам должно не
только не противиться доброму делу, но даже способствовать ему; если же они
будут вами побеждены и обличены в заблуждении, то пусть перестанут рассеивать
пагубное учение. И тогда, как раньше, пусть останется прежнее учение об иконах.
А я буду слушателем и судьею вашего обоюдного прения; ибо если мне подобает
судить о меньших вещах, то насколько более должен я заботиться об управлении
церковном? Выслушаю вас, должен выслушать и другую сторону, - и на чьей стороне
будет, по моему убеждению правда, той и последую.
Но
святейший патриарх и с ним все архиереи отнюдь на это не соглашались; они не
желали не только иметь прение с зломудренными еретиками, но даже и видеть их,
не соглашаясь, чтобы те явились пред их лицо.
- Эта
ересь уже рассмотрена и осуждена с проклятием святыми отцами седьмого
вселенского собора; нет нужды ее более рассматривать, и восстанавливать в
Церкви то, что вполне ею отвергнуто.
Видя,
однако, что царь весьма склонен к зловерию и помогает еретикам, святые отцы
говорили с ним смело. Святой Емилиан, епископ кизический10,
сказал:
- Царь!
Если вопрос, для которого ты призвал нас, - разсмотрение о правой вере, -
вопрос церковный, то подобает обсуждать его, по обычаю, в святой церкви, а не в
царской палате.
Царь
возразил:
- Но и я
сын церкви и выслушаю вас как посредник и примиритель, чтобы, сообразив доводы
обеих сторон, узнать самую истину.
На это
отвечал ему святой Михаил, епископ синадский:
- Если ты
посредник и примиритель, то почему делаешь не то, что подобает посреднику и
примирителю? Собираешь противящихся учению Церкви, держишь в своей палате,
даешь им смелость безбоязненно всех поучать, чтобы держались злочестивых
догматов! А православные, страшась твоих грозных запрещений, даже в углах не
смеют говорить что-либо в защиту православия. Это знак не посредничества и
примирение, а гонения и мучительства.
- Я с
своей стороны, - отвечал царь, - рассуждаю, как сказал, одинаково с вами; но
так как до меня дошло, что есть сомнение относительно почитания икон, то мне
подобает это не замалчивать, но стараться узнать истину. Какая же причина тому,
что вы не хотите беседовать с противниками вашими? Очевидно та, что вы невежды
и не имеете тех свидетельств из Божественного Писания, которыми могли бы
защищать ваше мудрование.